Сколько мне помнить запах воды и тины, бабушкин дом, построенный у пруда? Мать говорит: тебе повезло, Кристина, целое лето нам от жары страдать, в городе душно, ты же прекрасно знаешь, тут - свежий воздух, тысячелетний лес. Папа смеется: "мне ли не знать, родная, как тяжело бывает на той земле."
Бабушкин дом уютен, но очень тесен, пес на цепи - огромный, клыкастый волк, папе, конечно, это не интересно, он-то дворнягой видит простой его. Бабушка шепчет: "чует, конечно, что-то, он же мой сын, да что с сыновей-то взять, кстати, сосед приехал вновь на охоту, сын его младший спрашивал про тебя."
Мне лет тринадцать, я ненавижу Даню за золотые кудри, живейший ум, ну и за то, что вместе со мной играет только за тем, что лес не откроет путь оборотню к верховьям реки, в которой часто видать русалочий молодняк. Мы дружим с Риэ, Риэ желает в город и еще ноги. Этого не понять. Мне бы ее русалочий хвост и силу, и - принадлежность, что ли? к ее мирам. Я говорю, мол, раньше домой просили. И улыбаюсь - даже не надо врать.
Бабушка просит не выходить из дома, проще взрослеть, быстрее все забывать. Это последнее лето, когда я помню, то, что во мне ни капельки волшебства. Вот она варит зелье, я знаю, что там, Риэ, наверно, вечность затем жалеть. Данька с отцом бывают тут на охоте, с самого детства я не умею петь, зелье кипит, и всё пропитало паром - сыщешь нежней ли голоса моего? - Бабушка - ведьма, я же, увы, бездарность, вместо собаки дом охраняет волк, наш домовой не любит воды и хлеба. Это не трудно, слышишь, запоминай. Будущим летом снова сюда приеду, но никому не буду уже нужна, зря разрешили к этому привязаться.
В городе душно, Данька ворчал про смог. Мне через день исполнится девятнадцать, я с репетиций в театре иду домой. В планах - Сан Карло, может, Большой, Ла Скала, свадьба у Раи с Данькой - скорей бы май. Рая красива, словно она русалка. И, как русалка сказочная, нема.